Страничка для читателя

Рудигер – рыцарь Волка

ГЛАВА 1. Два рыцаря

…Копыта белого, как облако, коня тихо постукивали по лесной дороге, усыпанной палыми листьями. Рыцарь, сидящий в седле, был одет в доспехи, искусно покрытые белоснежной эмалью. Кое-где, правда, эмаль была сбита, из чего можно сделать безошибочный вывод, что рыцарь носит меч не для похвальбы. На щите, висящем на левом боку жеребца, был изображён необычный для рыцаря герб – бело-золотой лебедь на лазоревом поле. Обычным для герба изображением считалось что-то устрашающее – лев, тигр, на худой конец, грифон или дракон. Необычным был не только герб. Безмятежно-спокойный взгляд серо-стальных глаз под поднятым забралом свидетельствовал об уравновешенном характере его владельца.

Солнце пригревало совсем по-летнему. Могучие дубы ещё только начали сбрасывать свой наряд. Беззаботно щебетали птахи, навевая покой и умиротворение. Ещё жужжали дикие пчёлы в липах, неся к себе в дупла последнюю дань ранней осени. Желтеющая листва клёнов и берёз медленно кружилась в прощальном танце и обессилено опускалась на траву, напоминая, что осень уже вступает в свои права. Тёплый ветерок ненавязчиво щекотал ноздри пряным запахом палой листвы. Вдруг конь запрядал ушами и всхрапнул. Рука, затянутая в стальную перчатку, успокоительно похлопала по белоснежной шее.

– Успокойся друг, у этого человека нет враждебных намерений, – и сказал громким звучным голосом, обращаясь к невидимому собеседнику, – выходи без страха, друг. Я не разбойник, а паладин, Лоенгрин, рыцарь Лебедя и я не причиняю зла людям. Метрах в десяти впереди кусты раздвинулись и на лесную дорогу выехал всадник на крупном вороном коне. В отличие от рыцаря в белых доспехах, на нём была воронёная кольчуга с пластинами из такой же стали на груди. А на голове – шлем без забрала, но со «стрелкой», защищающей переносицу и с кольчужной сеткой, закрывающей шею сзади и с боков.

– Я тоже не злодей. Просто, когда слышишь, что тебя кто-то догоняет, разумнее остановиться, встать за дерево и посмотреть – кто это? Я …, рыцарь Волка. Странствующий рыцарь.

– Как? – не расслышал Лоенгрин. – Рудигер?

Тот открыл было рот, но только махнул рукой.

– Пусть будет Рудигер, я уже привык. Паладин – это вроде паломника, что ли?

– Откуда ты, рыцарь, если не знаешь таких простых вещей? Паладин – не монах, это рыцарь, который обязан бороться со злом, где бы он его ни встретил.

– Хорошее дело, – кивнул собеседник. – Зло нужно уничтожать, в каком бы виде оно не встретилось. Далеко ли ты направляешься, Лоенгрин? Если это не секрет, конечно.

– Не секрет, – покачал головой рыцарь Лебедя. – В деревушке Рэндстолл завёлся дракон. Не в самой деревне, конечно, а в чёрном овраге, который где-то неподалёку от деревни. Ест скот и похищает девиц. Люди попросили помощи и мне нужно его убить.

Парень присвистнул. Когда он подъехал ближе, Лоенгрин рассмотрел его получше. Совсем молодой, лет семнадцати, но широк в плечах и, судя по выверено-скупым движениям, несомненно проворен и вёрток. Лицо с юношески-гладкой кожей, над верхней губой первый пушок. Ярко-синие глаза и светлые, словно бы выгоревшие волосы. Их скакуны тоже совершали ритуал знакомства, всхрапывая и позвякивая удилами обнюхались, тронули друг друга губами, потёрлись щеками. В итоге миролюбиво фыркнули, придя к выводу, что если хозяева меж собой не в ссоре, а кобыл, требующих внимания нет, то делить им совершенно нечего.

– Я бы составил тебе компанию, – улыбнулся он, показав белые крепкие зубы. – Дракон – вполне приличная добыча для рыцаря и дело вполне доброе. Не станешь возражать, если я стану твоим попутчиком?

Паладин молча кивнул и тронув коня шенкелями, двинулся вперёд. Новый знакомец ехал рядом.

– Тебе приходилось встречаться с драконами? – неожиданно спросил Лоенгрин.

– Нет, – покачал головой рыцарь Волка. – С людьми повоевал достаточно, одного огра наказал за презрение к роду человеческому, а драконов… пока просто не встречал.

– Понятно, – спокойно констатировал рыцарь Лебедя. – Тогда будешь держаться за мной. Потому что у меня уже есть опыт общения с этими чудищами.

– Он летучий?

– Кто? – не сразу понял паладин. – А, дракон… летучие редко встречаются.

– Да? – удивился он. – Вот-те на! А я думал, что они все… ну, да ладно.

Они замолчали и несколько миль проехали, не сказав друг другу ни слова. Поступь конских копыт по лесной дороге почти не слышна, только иногда позвякивали соприкоснувшись стремена. Внезапно на дорогу серой тенью вымахнул огромный волк. Белый жеребец, захрапев, попятился. Лоенгрин схватился за меч. А вороной жеребец, как и его всадник, отнеслись к появлению волка безучастно.

– Стой! – Рудигер поднял руку, останавливая спутника. – Это мой друг.

Он ловко соскользнул с коня и подойдя к волку, присел перед ним на корточки. Волк, коротко тявкнув, заскулил. Рыцарь кивнул головой в знак того, что понял и махнул рукой в сторону чащи. Волк одним бесшумным прыжком исчез в кустах, словно его и не было никогда. А его друг повернулся и подошёл к Лоенгрину.

– Впереди опасность. Разбойничья засада, как я понял.

– Ты знаешь волчий язык?

Рудигер удивлённо уставился на товарища.

– Нет, конечно. Но мы друг друга так давно знаем, что понимаем без слов. Тебе придётся подождать.

– Я никогда не прячусь за спину товарища, – твёрдо сказал рыцарь Лебедя.

Рыцарь Волка пожал широкими плечами.

– Да я и не предлагаю тебе прятаться. Просто в этих доспехах ты не сможешь подойти к ним незаметно.

– Я умею ходить тихо, – улыбнулся Лоенгрин. – Ты напрасно беспокоишься.

– Это хорошо, но твои доспехи белые. В лесу в таких не подойдёшь незаметно. А у меня доспехи тёмные и хожу я как рысь. Услышишь крики – пускай коня в галоп. Но не раньше, иначе просто получишь болт в забрало. Уж я их повадки знаю.

Рыцарь Лебедя, поразмыслив пару секунд, кивнул головой. Менее опытный воин ввязался бы в спор, доказывая, что новый знакомец ошибается. Но, когда грозит опасность, для препирательства время неподходящее. Нужно действовать, а там бой покажет.

– Гром, погуляй.

Чёрный жеребец молча повернулся и скрылся в чаще. А его хозяин, втянув ноздрями воздух и, шагнув за дерево пропал, словно его и не было.

…Старая дорога, что лениво тащилась с одного холма на другой мимо небольших дубрав, берёзовых рощиц и диких яблонь, доползала до лесной опушки, откуда и начинался настоящий дремучий лес. Обогнув крохотное болотце, что за лето пересыхало и топорщилось облезлыми кочками, она ныряла под сень большого дуба и, минуя нависавшие шатром ветви, уползала в прохладу чащи. Этот путь так редко служил по своему прямому назначению, что давно зарос травой.

Птицы беззаботно щебетали, давно привыкнув к неподвижному предмету, который примостился на толстой ветви дуба. Одна беззаботная пичуга, перепархивая с ветки на ветку, чуть не села на него, но наткнувшись на внимательный взгляд серых глаз, порскнула в сторону. Но, поскольку прямой угрозы не было, всё продолжалось по-прежнему.

Разбойник лежал на ветке давно. Его совершенно не волновали ползавшие взад-вперёд муравьи. Три дня назад караульный проспал проезжающего рыцаря и главарь, кривой Уилл и так-то не отличающийся мягкостью нрава, избил беднягу до того, что тот отлёживался не меньше часа. Гвидо не боялся уснуть, он умел не спать и сутки, и двое, если нужно. Прикроет глаза, чутко подремлет четверть часа, и всё. В раю отоспимся. Если попадём туда, что вряд ли, конечно.

Он чуть изменил положение тела, чтобы мышцы не одеревенели, и снова замер, словно хищник в ожидании добычи. Отсюда хорошо было видно дорогу. К тому же, хорошо различался её участок, проходящий через небольшой холм. Если не прозевать путника на этом участке, есть время предупредить шайку и встретить свою жертву более обстоятельно.

Гвидо повезло, его острый взгляд различили на дальнем участке дороги двух всадников. Рыцари! Это, конечно, не купеческий обоз… У профессиональных воинов и добычи не так много, и взять их потруднее. Впрочем, они давно уже не пытаются брать рыцарей живьём. Выкуп дело хорошее, но терять из-за него половину шайки – не есть «гут». Не окупается. А потому, в этом лесу рыцарь может рассчитывать только на одно приветствие – арбалетный болт в забрало. Дохлый пёс не укусит и не залает, а конь и доспехи хороших денег стоят.

Их шайке последнее время не везло. Дней десять назад они остановили пару крестьянских телег, но, кроме сыра с маслом, что те везли на продажу, поживиться было нечем. Коняшек они, конечно, продали, но кто даст хорошую цену за пару кляч, даже со сбруей и телегами? Не деньги, а так, слёзы. Одежда по кустам так истрепалась, что они теперь больше на нищебродов похожи. Выйти бы на ту, где путники, что эти муравьи, но там своих хватает, быстро чужаков в оборот возьмут.

Гвидо проворно соскользнул по корявому столу на землю и огляделся. Всё было спокойно, только между кустов мелькнула серая тень. Волк! Но эти хищники никогда не мешали разбойникам. У них своя жизнь, у двуногих хищников – своя. Он бегом бросился в лес. Шайке не потребовалось много времени на сборы. Не прошло и четверти часа, как все заняли свои места. Рыцари вот-вот должны были выехать на прогалину. Но прошла минута, вторая… Третья тянулась, как застарелый мёд из кувшина.

– Где они, Сурт¹ их побери? – тихонько проворчал Уилл, не отрывая взгляда от дороги.

– Кого потерял? – раздался сзади насмешливый голос.

Уилл подскочил, как ужаленный, но говорящего увидеть не успел – остриё меча стремительно вонзилось ему в основание черепа, лишив подвижности, а заодно и жизни. Лежащий рядом Гвидо был проворен, как ласка. Не пытаясь разглядеть воина, появившегося неизвестно откуда, он ловко перекатился в сторону, подняв арбалет. Увидев наведённое оружие, незнакомец, вооружённый одним мечом, оскалился и шагнул к разбойнику.

Гвидо никто не назвал бы трусом, но от этого оскала мороз прошёл по спине. Он потянул спусковой крючок, целясь прямо в грудь. Щёлкнула тетива и болт, жужжа, стремительно сорвался с паза. Но страшный незнакомец, припав на одно колено, подставил под удар плоскость наклонённого меча и болт, глухо звякнув, с гудением улетел, вращаясь, куда-то вверх.

В этот момент из кустов выскочили ещё двое разбойников и, не раздумывая, напали на незнакомца. Бросив ненужный арбалет, Гвидо выхватил кинжал и бросился в схватку. Рыжий Вальдемар, вращая «моргенштерн»², заставил воина отступить, чем немедленно воспользовался Эрих, напав на него сбоку. Тяжёлая алебарда с гудением вспорола воздух в опасной близости от парня. Он присел, выставив меч вперёд и вдруг, крутанулся каким-то немыслимым пируэтом так, что размазался в воздухе. Сверкнул меч и Эрих, тяжело хрипя, стал заваливаться на спину. Из разваленной наискосок грудной клетки торчали белые рёбра.

Гвидо стоял, выбирая момент, чтобы всадить воину с спину большой кинжал, с которым никогда не расставался. Он так и не понял, как незнакомец успел оказаться так близко от него. Последнее, что мелькнуло перед его глазами, были брызги крови. Его крови. Как погиб Вальдемар, он уже не видел.

А сквозь трещавшие кусты на прогалину выскакивали всё новые разбойники. Шайка была не такой уж маленькой. Видя свежие трупы, они не торопились бросаться на страшного незнакомца, но привычно брали его в кольцо, словно стая шакалов. Им не впервой было бороться с умелыми воинами. Будь ты хоть Святой Георгий, сломать тактику, когда тот, что впереди, отступает, а нападают те, кто сзади, практически невозможно. Боец, несмотря на своё запредельное мастерство, был обречён.

Однако было незаметно, чтобы такой расклад его смущал. Сохраняя на лице всё ту же белозубую улыбку, он, словно исполняя какой-то танец, перетекал из одной позиции в другую. Разбойников было больше десятка, однако, стоило кому-то двинуться, как он натыкался на безмятежный синий взгляд и, холодея, сознавал, что жить ему осталось ровно один шаг. Внезапно за деревьями послышался топот копыт. Мгновенно всё сообразив, разбойники бросились в кусты. Никто не помешал друг другу, секунда – и воин в кольчуге остался на прогалине один. Почти сразу в той стороне, куда они исчезли, послышался отчаянный крик, почти сразу перешедший в хрип и бульканье. Секундой позже на поляну верхом вылетел Лоенгрин. В правой руке сверкал длинный меч, левый бок прикрывал щит.

Коротким резким движением стряхнув с клинка последние капли крови, Рудигер ловко забросил его в ножны и повернулся к товарищу. Тот, остановив своего коня, откинул забрало и, спрятав меч, сошёл с коня. Окинув взглядом поляну, он уставился на рыцаря в кольчуге, который к чему-то прислушивался. Видя, что рыцарь Лебедя хочет что-то сказать, он предостерегающе поднял палец к губам. Затем, поднеся ко рту сложенную ладонь, издал звук, похожий на короткий вой. Почти сразу за спиной светлого рыцаря возник из кустов волк, пасть его была в крови. Белый жеребец всхрапнул и, злобно раздувая ноздри, ударил в землю копытом.

– Не пугай наших друзей, Врика!

Зверь коротко тявкнул и скрывшись в кусты, возник, как тень, возле своего друга. Когда он стоял рядом с человеком, было заметно – какой он громадный, его уши торчали чуть ли не вровень с перекрестьем меча у бедра воина. Тот дружески опустил ладонь на голову хищника.

– Спасибо, Врика.

Волк глухо зарычал. В этом рыке не было и тени злобы, только выражение удовольствия. Но от этого низкого звука конь, всхрапнув, попятился, удерживаемый лишь железной рукой хозяина.

– Странный у тебя друг, Рудигер, – покачал головой Лоенгрин.

– Не Рудигер, а … – поморщился его спутник. – А, Бог с тобой, зови, как хочешь. Говорят, в некоторых землях людям специально меняют имена, чтобы им не навели порчу колдуны или злобные демоны.

– Ты к чему клонишь? – удивился тот.

– К тому, Лоенгрин, что сколько бы ты не называл моё имя, демоны в жизни не догадаются, что ты имеешь в виду меня.

Лоенгрин озадаченно посмотрел на шутника и неожиданно улыбнулся.

– Странные у тебя шутки.

– Привыкнешь, – хмыкнул Рудигер и, сунув в рот два пальца, пронзительно свистнул. Секунды спустя послышался топот, треск кустарника и на поляну выбежал вороной конь. С висевшего на его боку щита, видимо, зацепившись за сучок, съехал прикрывающий его чехол, и паладин увидел изображение стелющегося в стремительном беге волка на красном поле. Поправив чехол, парень вскочил в седло, и тронул поводья.

ГЛАВА 2. Тэнстоу

…Пара часов молчаливого пути через мирно шелестевший лес, и кони вынесли их к более обжитым местам. То там, то тут виднелись клочки возделанных полей, небольшое стадо овец рассыпавшееся на склоне под присмотром пастушонка с кудлатой собакой. Высохшая под солнцем дорога, словно змея, извивалась меж холмов, и деревня Тэнстоу появилась из-за очередного поворота неожиданно, словно подстерегала неосторожного путника.

Десятка полтора сложенных из местного камня домишек с островерхими крышами, среди которых, словно наседка в окружении цыплят, выделялся одноэтажный замок с башенкой и вяло обвисшим над ней штандартом. Собственно, замком его можно было назвать с натяжкой. Дом, примерно раза в четыре больше крестьянского, да прилепившаяся часовенка на самом краю.

Стая собак, валяющаяся на траве без дела, очень обрадовалась случаю отработать хозяйские объедки. Жеребцы отнеслись к порыву псов равнодушно, тем более, что, несмотря на яростный лай, ни один не приблизился настолько близко, чтобы его можно было достать копытом. Пока они ехали через деревню, несколько особо настойчивых «стражей» продолжали бежать следом, соблюдая уважительную дистанцию.

Несколько селян, которые попались на улице, согнулись в низком поклоне, приветствуя незнакомых рыцарей. Крестьянская философия незатейлива, но надёжна – свой, какой он ни есть, известен досконально и заранее знаешь, как ему кланяться, когда он трезвый, и как, ежели в подпитии. А коли чужие, лучше согнуть спину посильнее. Мало ли, что у них на уме. Хорошо, если сапогом в морду отделаешься, а то и мечом пластанут, с них станется. Свой властитель, может, и разберётся с ними, а может и нет – мёртвому от этого не легче. Несколько раз из-за заборов стрельнули заинтересованные женские взгляды. Их можно понять, свои-то морды давно примелькались. Не до хорошего, хоть полюбоваться.

Разбрызгивая вонючую грязь на дороге, куда жители привычно выплёскивали содержимое ночных горшков и грязную воду после стирки и мытья полов, они проехали через всё селение, остановившись перед воротами замка. Почти сразу, даже не дожидаясь стука, из небольшой калитки вышел молодой здоровый парень, одетый, судя по всему, в обноски сеньора.

– Приветствую вас, благородные рыцари! Как доложить о вас моему сеньору, сэру Аелфреду?

– Сэр Лоенгрин, рыцарь Лебедя.

– Сэр Рудигер, рыцарь Волка.

– Проходите, благородные рыцари. Надеюсь, вы прибыли с добрыми намерениями. Я прошу вас оружие оставить у входа.

Как и следовало ожидать, обстановка здесь не блистала роскошью. Аскетизм и простота убранства свидетельствовали, что сэр Аелфред, оказавшийся худощавым мужчиной лет сорока с лицом желтоватого цвета, не являлся владельцем обширных угодий. Доходов, явно, едва хватало на более-менее приличное существование, чем у его подданных. В молодые годы, когда кровь бурлит и радуется доброму вину, красивым женщинам и пирушке с такими же, как и сам горячими головами, об этом мало кто задумывается. Перед ними стояло воплощение беззаботной молодости, поздно спохватившейся, что уже пришли зрелые годы.

– Приветствую вас, благородные рыцари. Позвольте Вам представить хозяйку замка, леди Марианну.

Леди Марианна, черноволосая дама средних лет, выглядела ещё весьма привлекательно, особенно на фоне своего мужа. Чувствовалось, что только благодаря её стараниям супруг ещё как-то держится в рамках. Возможно, за неимением более выгодной партии, выданная родителями за весьма потрёпанного разгульной жизнью сэра Аелфреда, она жила его серой жизнью и была явно рада гостям, с которыми можно было поговорить о более возвышенных вещах, чем цены на овечью шерсть и свинину.

– Позволено ли мне поинтересоваться – какие дела привели вас сюда, благородные рыцари?

Они почтительно склонили головы.

– Мы здесь проездом, леди Марианна.

Когда все слова, приличествующие данному случаю, были сказаны, гости были приглашены за стол. Какое может быть столовое серебро в такой глубинки и таких доходах? Хорошо ещё, что есть оловянная посуда, а не глиняная, как у простых крестьян. Угощение было незатейливым, как и следовало ожидать: густая, щедро сдобренная маслом, овсянка, варёные овощи, свежайшая жареная свинина, сыр и колбасы. Вино оказалось очень хорошим и наливалось в настоящие серебряные кубки, возможно, некогда добытые хозяином в военном набеге и, очевидно, являющиеся предметом гордости хозяина.

– Ух, – выдохнул Рудигер, осушив кубок. – Славное у тебя вино, сэр Аелфред.

– Видно, не очень, – пожал плечами хозяин. – Сэр Лоенгрин, тебе не по вкусу вино?

– Я не пью вина, сэр Аелфред.

– Обет?

– Да, – коротко ответил рыцарь Лебедя. – Наше братство не употребляет ничего, кроме воды.

– Бог с тобой, сэр Лоенгрин, – хозяин улыбнулся. – Я заранее прошу прощения, если скажу что-нибудь не то… мне, провинциалу, простительно. Где брать силы, если не есть мяса и не пить вина? Тут не то, что дракона, собаку не одолеешь. Ещё раз прошу меня извинить.

Рудигер нахмурился:

– Ты не слишком учтив, сэр Аелфред.

Лоенгрин улыбнулся.

– Мы побеждаем врага не силой живота, а силой духа. Ты – хозяин замка, а я твой гость. Мы не в том положении, чтобы устраивать турнир, чтобы я мог наглядно опровергнуть твои слова.

– Господин мой, – мягко вмешалась леди Марианна, с явным неодобрением поглядывая, как супруг опрокидывает чарку за чаркой. – Если помнишь, ты обещал своим подданным убить огра, похищающего селян. Может быть, наши дорогие гости помогут тебе? Втроём с великаном справиться легче, не правда ли, благородные рыцари?

– Конечно, – пылко воскликнул Рудигер. – Ты не против, сэр Лоенгрин?

– Поможем, – пожал плечами рыцарь Лебедя. – Паладины для того и странствуют, чтобы помогать людям. Если, конечно, сэр Аелфред не будет возражать.

– Я не буду возражать, благородные сэры, – вежливо кивнул изрядно захмелевший хозяин. – Конечно, втроём с чудовищем справиться будет не в пример проще. Главное, чтобы сэр Лоенгрин смог поднять меч после своей диеты.

И он захохотал, довольный своей остротой. За столом воцарилось неловкое молчание. Рудигер наливался краской. Чувствовалось, что только присутствие хозяйки замка удерживает его от доброй зуботычины. Глаза Лоенгрина опасно блеснули. Однако мгновенье спустя его лицо стало вежливо-безразличным.

– Не беспокойтесь, сэр Аелфред, я постараюсь не быть вам обузой, – его холодная улыбка, казалось, могла заморозить вино в бокалах. – Позвольте нам удалиться на отдых.

– Конечно, – голова опьяневшего хозяина замка церемонно упала на грудь. – Наберитесь сил.

И он хмыкнул, с трудом удерживаясь от смеха, но тут же его лицо стало нарочито серьёзным. Рудигер ласково посмотрел на него, мысленно пообещав себе проломить ему на прощанье грудную клетку. Если потребуется, вместе с панцирем. Вежливо раскланявшись с хозяйкой замка, рыцари удалились в отведённые им опочивальни, где их ожидали кровати с набитыми свежим сеном тюфяками и ночные вазы, поставленные расторопной служанкой.

…Их разбудили отчаянные вопли, раздававшиеся с улицы.

– Сынок мой, Ганс! Добрый сеньор, спасите моего сыночка! Проклятый огр!

Гул, сопровождающий причитания женщины, говорил о том, что она пришла к воротам замка не одна. Рудигер быстро натянул одежду и, на ходу подхватив свой меч, так и стоявший у входа, выскочил на улицу и едва не столкнулся с Лоенгрином.

Возле открытых ворот, действительно, собралась почти вся деревня. Люди угрюмо взирали на замок, а перед плачущей женщиной стоял давешний оруженосец, не давая войти.

– Что ты кричишь? – увещевающе говорил он. – Спит ещё сэр Аелфред. Как проснётся, сразу поедет…

Но особой уверенности в его голосе не слышалось. Толпа загудела, послышались возмущённые выкрики:

– Так всех наших деток перетаскают, пока он дрыхнет!

– Опять, наверное, нажрался, как свинья!

– За что мы только дань ему платим, гаду ползучему?!

– Слушай, – Рудигер тронул Лоенгрина за плечо. – На огра доспехи не нужны, они только мешают…

Тот, не раздумывая, кивнул, шагая навстречу гудящей толпе.

– Добрая женщина, в какую сторону ушёл огр?

– Туда! – она зарыдала, показывая в сторону леса. – Спасите сыночка, благородный господин!

В слепой надежде на чудо она попыталась поклониться рыцарю, но ноги отказались ей служить и она обессилено опустилась на землю. Несколько рук протянулись, чтобы поддержать несчастную, послышались женские всхлипы и причитания. Лоенгрин в нетерпении оглянулся, но Рудигер уже выбегал из конюшни, держа своего коня в поводу.

– Забирай своего зверя сам! Он меня чуть не цапнул!

Рыцарь Лебедя бросился в конюшню и через секунду, выведя жеребца, прыгнул в седло. Его товарищ, уже сидя на танцующем от нетерпения Громе, дал ему шенкеля и они галопом понеслись к выходу из деревни.

– Стой! – крикнул Рудигер, едва они миновали околицу.

– Что такое? – натянув поводья, нетерпеливо спросил Лоенгрин.

– Следы надо поискать!

– Не надо, я знаю, где он, – и отпустил поводья.

Белый жеребец, почувствовав свободу, прыгнул вперёд и понёсся, едва касаясь копытами земли. Его вороной товарищ не отставал ни на дюйм, их мускулы упруго перекатывались под лоснившейся шкурой, гривы с хвостами струились по ветру. Молодому рыцарю было очень интересно – как его товарищ собирается найти чудовище? Но он молчал, сберегая дыхание. Расспросить можно и позже, если уцелеют, конечно.

А тот, направляя коня уверенной рукой, мчался вперёд. Они быстро пересекли открытое пространство, но, въезжая на широкую просеку, сбавили ход, чтобы не покалечить ноги коней о пни и камни, прятавшиеся в высокой траве.

– Как ты его ищешь? – не удержался от вопроса Рудигер.

– Зло имеет свой запах, – совершенно серьёзно ответил Лоенгрин. – Нас этому учат специально. Все братья умеют это.

– Научишь?!

Рыцарь Лебедя молча покачал головой.

– Этому нельзя научиться просто так, – добавил он, увидев какое выражение лица стало у его товарища. – Но ты можешь вступить в наш Орден.

Рудигер промолчал. Его ноздри раздулись, как у дикого зверя.

– Запах… он где-то близко.

– Да. Не больше четверти мили.

Рыцарь волка ничего не ответил, весь превратившись в слух. Лоенгрину показалось, что в кустах мелькнуло серое тело волка. Они проехали ещё совсем немного, когда он предостерегающе поднял руку. Повинуясь его жесту, Рудигер тоже придержал коня.

– Он за ними, – рыцарь Лебедя показал рукой на купу деревьев.

Они, не сговариваясь, спешились.

– Жди здесь, – сказал Рудигер жеребцу, и тот ответил коротким тихим ржанием, склоняя голову к траве.

Лоенгрин просто закинул поводья на луку седла и, вынув меч, зашагал вперёд. Его товарищ молча шагал рядом. Они не дошли совсем немного, когда из-за деревьев поднялась массивная фигура огра. Самые высокие деревья не доставали ему до плеча. Раздвинув деревья, словно это были простые камыши, великан сделал шаг навстречу.

– Что вам тут нужно, смертные? – проревел он.

Голос его был таким низким, что от него, казалось, вибрировали кости.

– Решили предложить себя на ужин? – сказав это, огр издевательски захохотал.

– Мальчишку он, похоже, уже сожрал, – тихо сказал Рудигер. – Ничего, хоть отомстим. Хотя, матери, конечно, легче не будет.

– Эй, огр, – крикнул он. – Тебе пора сдохнуть, ты не находишь?

Великан усмехнулся, глядя на двух рыцарей, каждый из которых не доставал ему до колена. Букашки! Он жил давно, и немало рыцарей было им растоптано и порвано пополам. И эту наглую парочку он сожрёт обязательно.

– Я не предлагаю вам убираться, – грозно проревел он. – Своей наглостью вы сами выбрали свою судьбу!

И он шагнул вперёд.

– Погоди! – крикнул рыцарь Волка. – Я не отказываюсь драться с тобой. Но я могу сообщить одну вещь, которая тебя сильно удивит. Наклонись пониже, а то я уже глотку себе сорвал.

Лоенгрин удивлённо посмотрел на товарища, не понимая – куда тот клонит.

– Чем ты можешь удивить меня, презренный червь? – прогудел огр, но, видимо, не сумев преодолеть любопытства, нагнулся.

Его уродливое лицо нависло над ними в двух пoлях1. Рудигер усмехнулся.

– Будь наготове, – шепнул он одними губами, и резко взмахнул левой рукой.

В воздухе, блеснув серебристой рыбкой, свистнул клинок большого ножа. Великан взревел, схватившись за глаз. Рыцари отпрыгнули в сторону и в тот же миг на то место, где они стояли, обрушилась огромная ступня. Содрогнулась земля под ногами. Прыгнув вперёд, Рудигер изо всех сил рубанул мечом, целясь по сухожилию выше пятки. Он знал, что, если удастся её перерубить, не ногах огру не удержаться. Он отпрыгнул в сторону, увернувшись от огромной ладони.

Есть! Попытавшись переступить, великан взвыл и присел, едва не упав. Он сумел удержаться на ногах, но Лоенгрин, пользуясь тем, что левый глаз великана выколот, невидимый им, прыгнул вперёд и что было силы рубанул по пальцам ноги. Прыжком перекатившись под загребущую руку, рыцарь вскочил на ноги. Взмах рукой лишил огромное тело равновесия, и гигант повалился набок. Он успел ещё опереться рукой о землю, пытаясь удержаться, но Рудигер, появившись рядом, словно из-под земли, рубанул мечом выше локтя.

Из разрубленной плоти ударил фонтан крови. Увернувшись от удара, быстроногий рыцарь Волка в несколько прыжков оказался возле колена огра и, прицелившись, нанёс точный удар мечом в подколенный сгиб. Он попал туда, куда надо – толстая струя крови вымочила его с головы до ног. Но этот удар был уже лишним, секундой раньше меч Лоенгрина разрубил яремную жилу огра. Два рыцаря, с головы до ног измазанные в крови великана, стояли и молча смотрели, как, ломая деревья, бьётся на земле исполинское тело.

Не было сил ни говорить, ни даже думать. Тела сотрясала дрожь запоздалого напряжения, дыхание со свистом вырывалось сквозь зубы. Вздрогнув пару раз, туша огра, наконец, замерла навсегда.

– Надо нож поискать, – хрипло сказал Рудигер.

Стряхнув с клинка капли, он вложил меч в ножны и, спотыкаясь, побрёл вперёд.

– Пожалуй. Я тоже посмотрю, может, от этого несчастного хоть что-то осталось, – Лоенгрин медленно пошёл следом. – Похоронить по-христиански…

Слабый стон заставил обоих замереть на месте. Глаза их моментально пробежались по искуроченной битвой и агонией огра местности, затем поглядели друг на друга. В глазах обоих было сомнение – послышалось? и надежда – а вдруг?! Слабый стон заставил их задрать головы.

На дереве, под которым они стояли, висел вверх ногами связанный толстой верёвкой мальчишка. Ещё один тихий стон заставил обоих рвануться к дереву.

– Принимай внизу, – скомандовал Лоенгрин и проворно, как белка, стал карабкаться вверх.

Рыцарь Волка стоял внизу, испытывая одновременно досаду, что позволил товарищу опередить себя, и восхищение – до чего ловок! Он и сам не смог бы лучше, хотя лет на семь моложе, самое малое.

Добравшись до мальчишки, паладин, уцепившись за сук покрепче, вцепился в верёвку, которой был связан мальчишка, и аккуратно потянул вверх, снимая с сука. Перевернувшись в нормальное положение, тело закачалось в крепкой руке рыцаря. Держа его, Лоенгрин начал осторожно спускаться. Когда до земли осталось футов пятнадцать, он выпустил свою ношу прямо в подставленные руки товарища.

Поймав живой груз, Рудигер бережно уложил его на ковёр из листьев и аккуратно разрезал мечом верёвки. Рыцарь Лебедя был уже на земле.

– Позволь мне, – коротко сказал он и, опустившись на колено, приложил пальцы к шее ребёнка.

– Жив, – удовлетворённо кивнул паладин.

Подняв глаза, он сложил ладони перед грудью, шевеля губами. Молодой рыцарь с почтением взирал за его священнодействием, только торопливо перекрестился следом за товарищем. Окончив молитву, Лоенгрин возложил ладони на лоб и на грудь мальчика. Рудигер, затаив дыхание, наблюдал, как лицо ребёнка постепенно розовеет. Мальчик прерывисто вздохнул и, наконец, открыл глаза. В них плеснулся ужас, и он отчаянно рванулся из-под рук паладина.

– Не бойся, Ганс, – мягко сказал тот. – Огр уже убит. Сейчас мы повезём тебя в деревню к маме.

– А вы… взаправду люди? – недоверчиво спросил мальчишка.

Голос его испуганно подрагивал.

– Конечно, мы люди, – заверил Рудигер. – Великий Боже, мы так в кровище уляпались, что, и в самом деле, на людей уже не похожи. Ты, во всяком случае.

– Ты не лучше, – заверил его Лоенгрин, и оба радостно захохотали.

Мальчишка испуганно смотрел на смеющихся рыцарей, потом, углядев тушу огра, сообразил, где его спасители так изгваздались. Губы тронула неуверенная улыбка и он засмеялся тоненьким голоском, размазывая по щекам ползущие из глаз слёзы.

¹Поль – старая английская мера длины, равная 5,0292 метрам.

ГЛАВА 3. Местное гостеприимство

…Найдя и очистив свой нож, Рудигер переливчато свистнул. К восхищению мальчишки, из-за остатков буковой купавы на зов хозяина вылетел красавец вороной и, бок о бок с ним, белоснежный. Они так и держались вместе, резонно полагая, что если один из ушедших рыцарей позовёт, то и второй всадник находится с ним рядом. Это не деревенская коняга, что, дорвавшись до травы, не оторвётся от неё, пока хозяин сам за ней не придёт да как следует не погоняется.

У рыцарей всё было при себе, собираться нужды не было. Они одним духом вскочили в сёдла. И, хотя избитые тела были категорически против скачки, да и спешить теперь было уже некуда, рыцари пустили коней шагом. Ганс, позабыв про пережитый страх, вцепился рукой в луку и гордо смотрел перед собой. Сидя на седле перед Лоенгрином, он уже предвкушал, как его, едущего на коне с настоящим рыцарем, победителем великана, увидят друзья и все остальные поселяне. Мало того, что его огр не сожрал, так ещё и настоящий рыцарь на боевом коне домой везёт! Мальчишку заранее раздувало от собственной значимости.

Ещё издалека они заметили, что на околице деревни почти никого нет – стая собак, лениво валяющихся в пыли, несколько ребятишек и одинокая женская фигура, застывшая в напряжённом ожидании. Горе не горе, а жить, всё одно, дальше надо. Хозяйство, оно руки работящие любит, чтобы было чего в рот положить, вот селяне и разошлись по своим делам.

– Смотри, вон твоя мама, – шепнул мальчишке Лоенгрин.

– Мама! – разом забыв о гордыне, завизжал тот и начал вырываться из сильных рук рыцаря. – Пусти! Пусти, я побегу! Там мама!

– Зачем же бежать? – усмехнулся паладин, дав коню шенкеля.

Лениво переставлявший копыта скакун резко взял с места в галоп, заставив мальчишку задохнуться воздухом и судорожно вцепиться в гриву. Вороной, которому давно уже надоело плестись шагом, довольно фыркнул и тоже наддал. Несчастная мать, при виде вымахнувших из-за холма всадников, сделала несколько шагов вперёд и, подобрав юбку, побежала навстречу. Белый жеребец в несколько секунд покрыл разделявшее их пространство. Ошалевшая от радости женщина не успела пробежать и десяти шагов, когда сына бережно опустили на пыльную дорогу прямо перед ней.

Вцепившись в него, словно боялась потерять ещё раз, она целовала ревущего мальчишку, повторяя, как помешанная: «Сынок мой! Сыночек!»

Рыцари с улыбкой наблюдали за ними, не трогаясь с места. Вспомнив вдруг о спасителях, женщина повернула к ним залитое слезами лицо.

– Благородные господа!

И, отпустив сына, благодарно припала к сапогу Лоенгрина, заляпанному грязью и кровью огра.

– Э! Э, женщина! Что ты делаешь, опомнись! – закричал он, не зная, как остановить потерявшую голову мать.

Вырвать сапог было невозможно, отъехать – ещё ушибётся.

– Перестань, женщина! Я не святой, чтобы мне лобызать стопы!

Рудигер, сжалившись над товарищем, соскочил с коня и, взяв женщину за плечи, бережно отстранил её, освободив сапог паладина. Правда, плечи его вздрагивали, а лицо подозрительно кривилось. Лоенгрину показалось, что рыцарь Волка едва сдерживает рвущийся наружу хохот. А может, он просто растрогался? И боялся заплакать? Впрочем, в этом заблуждении он пребывал несколько секунд, ровно до тех пор, пока тот, не сдержавшись, вполне явственно прыснул. Встретив укоризненный взгляд рыцаря Лебедя, он, неимоверным усилием воли сделав серьёзное лицо, запрыгнул в седло.

– Поехали к замку, – предложил он. – Пока она с мальчишкой дойдёт до своего дома, придёт в себя. Нам самим сейчас помыться бы не мешало, а то, чёрт знает, на кого похожи!

– Не поминай врага рода человеческого, – серьёзно попросил Лоенгрин, тронул повод и белый понятливо понёс его к дому с конюшней, где, как он помнил, рябой парень ещё с вечера засыпал им с вороным по две меры овса.

– Прости, я забыл, что ты паладин, – Рудигер немного смутился. – Ладно, прочту лишний раз «Отче наш» перед сном.

– Ты словно делаешь Господу одолжение, – не удержался собеседник. – Он же не языческий идол, ему не нужны наши подношения. Молитва нужна, в первую очередь, тебе самому.

– Да? – искренне удивился юноша. – Вот, уж никогда бы не подумал. Мой наставник, дядька Ингвар, когда я неправильно читал молитву, давал мне подзатыльник и говорил: «Читай правильно, дурак, а то Бог накажет!» А рука у него была тяжёлая… это, что же, получается, что зря я подзатыльники получал?

Лоенгрин внимательно посмотрел на товарища, пытаясь понять – действительно ли тот недоумевает или искусно морочит ему голову? За те двое суток, что они провели вместе, рыцарь уже успел понять, что парень не так прост, как могло показаться на первый взгляд.

Они подскакали к замку и, бросив поводья в руки подскочившему оруженосцу, прошли в замок. В обеденной «зале» их встретил сэр Аелфред. Одного взгляда было достаточно, чтобы увидеть, как на ладони, обуревающие его чувства – наглость, густо замешанная на страхе с лёгкой примесью стыда. Последнее, правду сказать, слегка удивило обоих рыцарей, но не смягчило.

– Плох тот сеньор, который не может защитить своих вассалов, – глядя прямо в глаза хозяина, сказал Лоенгрин.

Его товарищ с любопытством уставился на сэра Аелфреда – желание проломить ему грудину не только не угасло, но даже усилилось. Чутьё не подвело провинциального рыцаря. Тело его невольно напряглось, реагируя на исходящую от перемазанных кровью огра гостей угрозу.

– Проклятый оруженосец не разбудил меня, – буркнул он, отводя глаза в сторону. – Я уже вышиб ему пару зубов, чтобы в другой раз был порасторопнее.

Рыцарь Волка прикинул – а не вынести ли этому «засоне» несколько зубов, но потом здраво рассудил, что тогда помыться уже точно не получится и отложил это доброе дело на потом. Лоенгрин, казалось, подумал о том же.

– Распорядитесь, сэр Аелфред, чтобы нагрели воды, – холодно сказал он. – Нужно смыть кровь огра и привести в порядок одежду.

– Э-э, вы хотите, вымыть всё тело? Но… – явно был удивлён тот, но договаривать не стал, только кивнул. – Хорошо.

Было заметно, что страх, державший его, отпустил, наконец. На крик выскочил оруженосец. Рудигер, мельком глянув на него, невольно скривился, как от зубной боли. Он сам был скор на расправу, но по пустякам руки никогда не распускал. В бытность свою оруженосцем он прощал первому наставнику оплеухи и подзатыльники, пока тот обучал его фехтованию. Но после трёх недель обучения он сломал рыцарю челюсть одним ударом, когда тот принялся лапать его за задницу, заявив, что «оруженосец должен пройти всё».

Потом два долгих года никто не брал Рудигера на испытание за строптивый нрав. Ему повезло, наконец, когда проезжий пожилой рыцарь, заприметив ловкого паренька, взял его с собой. Уже через пару месяцев он со вздохом сказал:

– Грех таскать с собой оруженосца, который знает больше тебя.

И, стряхнув кровь с меча, легонько стукнул им Рудигера по плечу. Так он стал рыцарем прямо на лесной дороге, среди остывающих трупов каких-то разбойников. Они ещё полгода путешествовали вместе, как добрые товарищи. Расстались, лишь когда сэр Рандвалф надумал жениться.

Оруженосец и рябой конюх, под бдительным присмотром леди Марианны, внесли большие лохани в их комнаты и вёдра с горячей водой. Служанка принесла обрывки грубой мешковины и льняную простыню. И когда Рудигер, сбросив, наконец, свою пропотевшую и испачканную одежду, с наслаждением погрузился в лохань, её ловкие руки принялись обихаживать его тело.

А поскольку девушка была молода и привлекательна, она и сама потом не смогла вспомнить, в какой миг сама оказалась в лохани, а потом и постели сэра рыцаря. Уже помывшийся Лоенгрин, отослав прислугу, отдыхал, и по доносящимся из-за стенки звукам отлично понял, чем был занят его спутник. Но только усмехнулся – молодость. Сам себе, в сравнении с Рудигером, он казался стариком. Это чувство не покидало его с тех пор, как он оставил Эльзу.

Пару часов спустя они вышли к обеденному столу, чистые и в свежей одежде. Леди Марианна, с неодобрением покосившись на служанку, жестом отослала её прочь – как видно, в замке от неё секретов не существовало.

– Я надеюсь, что благородные рыцари поделятся подробностями сегодняшней битвы?

Рудигер внутренне усмехнулся. Забавно, леди злится на девушку, что она получила то, чего сама хозяйка была лишена из-за пьянства супруга. И по-своему мстит ему, унижая в глазах рыцарей, которые могут всё, что недоступно сэру Аелфреду.

Рудигер, взглядом испросив разрешения у старшего товарища, начал вкратце пересказывать события сегодняшнего утра. Леди Марианна, втыкая, одну за другой, шпильки прямо в сердце незадачливого супруга, ахала, не скупясь на комплименты. Последний сидел, с улыбкой слушая диалог гостя и жены. Лоенгрин насторожился. Сэр Аелфред – тип, безусловно, не отягощённый честью, но что-то он слишком спокоен, даже доволен, словно это ему расточает похвалы красавица жена. И, такое впечатление, что прислушивается к чему-то.

Пожалуй, что сюрпризы на сегодняшний день не кончились.

Рудигер поглядывал на сэра Аельфреда и мысленно ухмылялся – ведь точно, затеял какую-то пакость, это и к ворожее не ходи. Вон, дёрнулся как! А всего-то – собака во дворе тявкнула… нет, он кого-то, определённо, ждёт. Не иначе, каких-нибудь головорезов на них нанял, выкидыш свинячий.

Стук в ворота прозвучал совсем негромко. Если не ждать чего-нибудь в этом роде, можно и не заметить. Но ждали все. В глазах леди Марианны плеснулась тревога, но, тут же, лицо снова стало спокойным. А вот её муж, кажется, вздохнул с облегчением.

«Если это не засада, считайте меня диким язычником», – промелькнуло в голове Лоенгрина.

В дверь вошёл Гуги, оруженосец сэра Аелфреда. Верхняя губа его была заметно припухшей, видать, и вправду получил взбучку за трусость хозяина.

«Не я у тебя оруженосцем, – ехидно подумал Рудигер. – Ты бы у меня до самой смерти одной овсянкой питался».

– Прибыли сэр Гаррик и сэр Эйкен с оруженосцами!

– Проси их к столу, болван, и побыстрее! Это мои друзья и соседи, – любезно пояснил хозяин замка.

– Пьяницы, бездельники и забияки, – обронила леди Марианна, и лицо её омрачилось.

Послышались тяжёлые шаги, и в залу, один за другим, вошли два рыцаря. Первый, со шрамом, идущим наискось через всё лицо, был высок и плечист, но имел солидное брюхо, видимо, от долгого безделья и неумеренности в еде. Второй же оказался таким гигантом, что, входя, занял собой весь дверной проём. Рядом со своими друзьями сэр Аелфред, отнюдь не малорослик, казался форменным сусликом.

– Уважаемые гости! – торжественно провозгласил он, вставая с места.

Гигант оказался сэром Эйкеном, а толстяк – сэром Гарриком. Не прошло и пары минут, как они уже сидели за столом. На правах старого знакомого толстый рыцарь провозгласил тост.

– Наполним кубки, и выпьем за прекрасную хозяйку замка Тэнстоу, – толстяк поднял налитый до краёв кубок. – За леди Марианну!

– Благодарю Вас господа, за Вашу любезность, – церемонно улыбнулась она.

Видно было, что она не слишком-то жалует друзей мужа. Их неожиданное появление давало ей право на самые нехорошие догадки. Было ясно, что явились они не просто так. И у супруга слишком самодовольный вид, чтобы она могла ошибиться. Рудигер, сделав глоток, поставил кубок на стол. Дело явно шло к хорошей драке, значит, нужна ясная голова. Лоенгрин, тот и вовсе только губы смочил.

– Что такое?! – возмущённо вскричал сэр Гаррик. – Вы, что, не уважаете хозяйку замка?!

– Я паладин, господа рыцари, – спокойно ответил Лоенгрин, мысленно прикидывая, как бы перевернуть стол так, чтобы не зацепить леди Марианну. – Пить вино нам запрещено уставом нашего братства.

– Мне вполне достаточно того, что благородный сэр Лоенгрин пригубил вино, – резко сказала хозяйка. – Рыцарские обеты нужно выполнять, а он и так ради меня нарушил устав. Не понимаю, сэр Гаррик, почему вы всегда ищете ссору?

– А я, говоря по чести, не понимаю этих паладинов, – толстяк вздохнул с притворным сожалением. – Как можно быть рыцарем и монахом одновременно? Если уж ты монах, зачем тебе меч и шпоры? Вполне достаточно чёток и прутика, чтобы подгонять осла. Верно, сэр Эйкен?

– Верно, – проворчал тот, с ненавистью сверля маленькими глазками паладина и его спутника.

А те, в свою очередь, внимательно оглядывали забияк. У обоих под рубашками кольчуги, на поясе кинжалы, а за дверью, наверняка, оруженосцы с мечами. И ведут себя нагло, просто нарываются. Вряд ли стоит затягивать эту ситуацию дальше, ничего это не даст. А вот разозлить их не помешает – враг, потерявший терпение, более уязвим.

– Кстати, об ослах, – Рудигер отрезал кусочек мяса и, кинув его в рот, откинулся на спинку кресла. – Я тоже не понимаю – для чего ослам рыцарская цепь и шпоры? Вместо цепи сошла бы уздечка, а вместо шпор – подковы.

– Эй, сэр, на кого это ты намекаешь? – с угрозой в голосе поинтересовался сэр Гаррик.

– Я так и думал, что он догадается, – с искренним сожалением в голосе произнёс рыцарь Волка.

– Может, ты меня имел в виду, мозгляк? – зарычал, вскакивая, сэр Эйкен с налитым кровью лицом.

– Чего он ревёт? – недоумённо спросил Рудигер.

– Морковку хочет, – безмятежно пожал плечами Лоенгрин.

– Нет, пусть сначала детей покатает…

– Довольно! – вскочил сэр Аелфред. – Я не намерен терпеть оскорбления, которые наносят благородным рыцарям в моём собственном доме! Леди, оставьте нас, это мужской разговор!

Она ещё колебалась, отчаянно глядя то на мужа, то на гостей. Рудигер, задумчиво крутящий между пальцев нож, поймал её взгляд и опустил веки, призывая не волноваться. Вздохнув, она повернулась и ушла внутрь дома.

– Ну, что, монашики? – зловеще улыбнулся толстяк, вставая. – Пожалуй, стоит поучить вас хорошим манерам.

– Ты назвал меня ослом! – взревел гигант, выхватывая из ножен кинжал.

– Я попрошу прощения у осла, – нахально оскалился Рудигер и резко взмахнул рукой.

В тот же миг Лоенгрин опрокинулся с креслом назад, ударом ног перевернув на противников тяжёлый дубовый стол. Сэр Эйкен, несмотря на массу, оказался проворнее, чем можно было ожидать. Он успел отдёрнуть голову, но нож, брошенный рыцарем Волка, рассёк ему бровь. Пока сэр Гаррик с хозяином Тэнстоу барахтались под столом, Рудигер отскочил назад и, сняв со стены тяжёлый каролингский меч¹, бросил его Лоенгрину.

– Эй, сюда! – заорал сэр Гаррик, вставая на ноги.

Входные двери с грохотом распахнулись, и в залу ворвались оруженосцы. Рыцари схватили мечи, которые они держали наготове. Рыцарь Лебедя, сделав длинный выпад, достал одного концом меча в шею. Несчастный, заливаясь кровью, свалился на пол. Зазвенели мечи. Против Рудигера оказались сэр Аелфред со своим оруженосцем? Гуги и Толстяк.

Последний фехтовальщиком оказался неважным, огромная масса делала его неповоротливым и, вдобавок, он почти сразу получил глубокую рану в бедро. Видно было, что сэр Гаррик, размахивая мечом, слабеет с каждой минутой.

Сэр Аелфред наседал яростно и довольно умело, но Рудигер без труда отражал его атаки, причём, молодой рыцарь постоянно наращивал темп схватки – было понятно, что хозяин долго не продержится. Гуги, «воодушевлённый» гибелью товарища, махал алебардой довольно осторожно, и серьёзной опасности не представлял.

Второй оруженосец, так же вооружённый алебардой, пытался напасть на Лоенгрина, но боялся сократить дистанцию, постоянно видя у самого лица гудящий круг его меча. Сэр Эйкен рубился умело, но ему мешала кровь, заливающая глаза. Наконец, гигант потерял терпение и, смахнув кровь, ринулся вперёд, рубя мечом наудачу. Проворный, как леопард, паладин сместился под атакующую руку и, что было сил, ударил его концом меча в бок, пропоров кольчугу. Сэр Эйкен замер, как оглушённый бык, изо рта у него обильно потекла кровь и он замертво повалился ничком. Оставив свой клинок в теле врага, Лоенгрин подхватил меч, выпавший у него из рук и, с удвоенной энергией, атаковал толстяка.

На свою беду, оруженосец решил, что, увлекшись господином, паладин выпустил его из виду. Замахнувшись алебардой, эсквайр бросился вперёд. Последнее чувство, которое он испытал в жизни, было жестокое разочарование, когда оружие с гудением рассекло пустой воздух. В тот же миг голова незадачливого вояки покатилась по полу. Хозяин пережил его на пару секунд, не больше.

– Сдавайтесь! – приказал Лоенгрин. – Я не хочу вашей смерти.

В этот момент Рудигер ловким ударом выбил у сэра Аелфреда меч, который, отлетев, коротко звякнув о решётку камина. Оба дышали, как загнанные кони, с удивлением замечая, что у гостей даже не сбилось дыхание. Затея проучить чужых рыцарей кончилась плачевно – лучшие друзья лежат в лужах крови и по их застывшим лицам ясно, что они окончательно расстались с жизнью.

– Я бы на вашем месте не раздумывал, – насмешливо улыбнулся рыцарь Волка. – Из уважения к хозяйке этого замка я готов пощадить ваши шкуры. Мне не хочется огорчать эту славную леди.

– Признаю себя побеждённым, – выдавил сникший сэр Аелфред. – Прошу сохранить мне жизнь.

– А я и подавно, – заявил Гуги, с радостью кладя алебарду на пол. – Возьмите меня в оруженосцы, я вам за двоих служить буду. От дяди всё равно, кроме зуботычин, ничего не дождёшься. Особенно, как напьётся.

– Дал бы ему разок в зубы, небось, бросил бы эту привычку, – буркнул Рудигер.

– Пощадите их, славные рыцари, – в дверях появилась леди Марианна. – А моего племянника, и правда, возьмите с собой. Он расторопный малый и не трус.

Оглядев место побоища, она вздохнула и тут же отослала робко выглядывавшую из-за её спины служанку на конюшню с приказом запрячь телегу. Ведь надо же было отправить для достойного погребения мёртвых рыцарей и их оруженосцев, павших в поединке. Сэр Аелфред благоразумно помалкивал, не вмешиваясь в распоряжения супруги.

Конюх причмокнул губами и чалая лошадь, лениво отмахиваясь хвостом от слетевшихся на запах крови мух, медленно потянула телегу со двора. Пейзане, равнодушно проводив её взглядом, продолжали заниматься своими делами. Пусть благородные господа меж собой рубятся, не их это дело, в рыцарские дрязги вмешиваться.

За ужином разговор не клеился и они, сославшись на то, что стоит выспаться перед дальней дорогой, ушли в свои комнаты. Для Рудигера, чью постель помогла согреть служанка, ночь прошла незаметно.

ГЛАВА 4. Зачарованный лес

…Они выехали из Тэнстоу рано утром, когда петухи только начали прочищать горло. Их никто не провожал, только леди Марианна махнула платочком у ворот, да маленький Ганс, держа мать за руку, какое-то время шёл следом. Покидая замок Тэнстоу, рыцари приобрели одного оруженосца на двоих.

– И долго ты у него в оруженосцах ходил? – поинтересовался Рудигер, когда они, выехав из деревни, свернули на дорогу.

Она вела в сторону леса, тёмной полоской видневшегося вдали.

– Почти полгода, – охотно ответил Гуги. – Всё бы ничего, да руки он распускать любил. Хорошо ещё, что дохлый. Мне даже кузнец грудь пробить не мог, а ему-то…

– Интересно, а что мешало тебе ему рёбра пересчитать или в челюсть заехать?

Рыцарь Волка пристально глядел на нового спутника:

– Может, ты боязлив? Тогда, клянусь Богом, ты зря с нами увязался.

Румяное лицо оруженосца стало пунцовым.

– Я не трус! Просто… тётку жалко было… леди Марианну. Ну, покалечил бы я сэра Аелфреда, а ей потом ещё больше с ним мучиться пришлось бы. Да, и где мне было другого рыцаря-то взять? Только соседи, которых вы вчера прикончили, так они ещё хуже были.

– Ладно, – кивнул головой Лоенгрин. – Скоро увидим.

– Угу, – ухмыльнулся насмешник Рудигер. – Или сбежишь, или тебя дракон сожрёт. Ну, если уцелеешь, тогда посмотрим, к лицу ли тебе цепь и шпоры.

Глаза Гуги широко открылись. С минуту он молчал, переваривая услышанное. Потом закашлялся, прочищая горло.

– Так вы на дракона пойти решили? А где здесь дракон-то?

– Тут, недалеко, – неопределённо махнул рукой молодой рыцарь.

– Два дня пути, – серые глаза Лоенгрина смотрели, казалось, в самую душу. – Может, и правда вернёшься? Не хочу я грех на душу брать. Одному мне и проще, и привычней.

Гуги вытаращил глаза ещё сильнее. Рудигер удивился про себя – он думал, что сильнее уже нельзя. Видно было, что оруженосца прямо-таки распирает от любопытства. Однако он, помня, что не должен раскрывать рот в присутствии рыцарей, помалкивал. По всему выходило, что сэр Лоенгрин уже побеждал дракона. А может, и не одного. И этот насмешник в странных доспехах, может быть, тоже.

С одной стороны, парня распирала гордость – быть оруженосцем не у какого-то деревенского пьянчуги, у которого только и звания, что рыцарь, а у настоящих героев, похоже даже, что драконоборцев. Гуги никогда не видел дракона. Он, до настоящего времени, не был даже уверен в том, что они, действительно, существуют. Мало ли, что говорят. И не такое расскажут, только уши развешай.

Лес встретил их приветственным шорохом охватистых буков, раскинувших над их головами рыжую шкуру листвы. Изрядно поредевшая, она, как сквозь сеть, пропускала солнечные лучи. Пёстрая перина опавшей листвы в этом свете смотрелась драгоценным ковром. Закинув ветвистые рога на спину, рванул вглубь леса матёрый олень, за ним табунок легконогих маток. Какой-то миг, и их рыжеватые шкуры с белыми пятнами растворились на золотистом фоне.

– Давно я на оленя не хаживал, – улыбнулся Рудигер.

– Того запаса еды, что нам дала в дорогу леди Марианна, хватит на неделю, – пожал плечами рыцарь Лебедя. – Нам пока нет нужды охотиться.

– Ну, нет, так нет, – легко согласился с ним Рудигер.

Перекусив на ходу, они к вечеру разбили бивуак и плотно поужинав стали укладываться спать, привычно бросив под головы снятые сёдла.

– Так мне до утра караулить? – пристраиваясь у затухавшего костра, осторожно спросил Гуги.

– А зачем? – вопросом на вопрос ответил Рудигер. – Ложись спать, жеребцы лучше любого караульщика справятся.

– Поблизости от нас сейчас ни одного хищника или человека нет, – спокойно пояснил рыцарь Лебедя.

Ранним утром рыцари устроили разминку, и целый час гоняли оруженосца по поляне, показывая приёмы и заставляя их повторять снова и снова.

Чем дальше они продвигались в глубь леса, тем он становился всё гуще и мрачнее. Теперь не то, что зверя, даже вездесущих пичуг и белок уже не стало видно. Палая листва, как-то разом потеряв яркие краски, бурой коростой липла к земле и из неё, почти под самые копыта, к дороге повылезли мухоморы.

Всё чаще и чаще стали встречаться деревья-уроды.

Их скрученные неведомой силой стволы с совершенно голыми, коряво растопыренными сучьями не держали ни единого листочка. Больше всего они напоминали скелеты с насторожённо занесёнными над дорогой костлявыми руками, что в любой момент готовы вцепиться в неосторожного путника. Хотя солнце только перевалило за полдень, тут царил странный сиреневый сумрак, как будто уже наступил вечер.

– Что ты мнёшься? – Рудигер заметил, что Гуги, съёжившись, смотрит по сторонам так, словно из-за каждого дерева торчат драконьи головы.

– Нехороший это лес, – выдавил тот. – Этой дорогой давно никто не ездит. Говорят, отсюда никто ещё не вернулся.

– А почему они должны возвращаться? – пожал плечами рыцарь Волка. – Ваши, сам говоришь, туда не ездили. А чужие по своим делам ехали, им и нужды не было возвращаться.

– Так-то, оно, так… – передёрнул плечами Гуги. – Может, другой дорогой поедем?

– Уже поздно поворачивать, – спокойно сказал рыцарь Лебедя. – Нас уже не отпустят. Лес не простой, зачарованный.

– Ты знал? – удивился Рудигер.

– Знал.

– А почему не остановился?

– Здесь зло. А мы с братьями связаны обетом бороться со злом, где бы его не встретили.

– А-а, ну, это, конечно, меняет дело. Раз обет, значит, будем бороться. Главное – вовремя его заметить.

– Угу, – кивнул Лоенгрин.

Опустив руку, он вытащил из кожаного чехла, притороченного у седла, короткий лук из склеенных роговых пластин, укреплённых еще и стальными пластинками. Оружие было изготовлено так мастерски, что выглядело, как настоящее произведение военного искусства.

– Вот-те раз! – воскликнул Рудигер. – Стало быть, ты не считаешь, что это – оружие не для рыцаря?

– Когда дело касается оружия, гордыня неуместна, – спокойно сказал Лоенгрин. – Сам Христос был простолюдином. Не может же рыцарь Христа ставить себя выше того, кому служит.

– Я не поэтому спросил, – усмехнулся собеседник и, наклонившись, тоже вытащил из седельной сумки лук. – К луку я отношусь с большим почтением. Однако многие рыцари считают, что он только простолюдинам к лицу.

– А я больше уважаю пращу. Ой, простите… – Гуги зажал себе рот.

Попросив у Рудигера лук, рыцарь Лебедя внимательно осмотрел его. Он тоже, судя по всему, был слоёным, но точно сказать было нельзя, так как его обвивал плотный слой бересты, только насадки на концах, где крепилась петля тетивы, были роговыми. А сама тетива, даже на первый взгляд, была такой же, как на луке Лоенгрина.

– Да, луки наши, похоже, делались в соседних мастерских, – лукаво сощурился рыцарь Волка. – А ты что скажешь, оруженосец?

– Не знаю, – отозвался тот. – Никогда таких не видел. Сарацинские, что ли?

– Нет, – качнул головой Рудигер. – Такие луки делают только на севере.

Вынув из сумки тул со стрелами, он одел его за спину. Вынув две стрелы, он одну взял в зубы, а другую положил поверх лука. Жеребцы, что до этого, презрительно косясь, фыркали на буланого мерина, тревожно навострили уши и, раздувая ноздри, ловили запах. Мышцы их напряглись в ожидании схватки. Буланка тоже что-то такое уловил, по его шкуре волной проходила нервная дрожь и, всхрапывая, он держался ближе к рыцарям.

– Будьте наготове, – сквозь зубы процедил Лоенгрин, внимательно глядя куда-то в чащу…

– Что? Ты что-то чувствуешь?

Он с сомнением покачал головой:

– Не пойму пока… не должно здесь быть этих тварей.

– Гуги, твоя главная задача удержаться рядом, – не оборачиваясь приказал Рудигер. – И не зевай!

Из сумеречной чащи прямо на них внезапно рванулось что-то крылатое, чёрное, покрытое шипами. Резкий визг атакующих тварей стеганул по ушам. В тот же миг, дзынькнув, две тетивы бросили стрелы навстречу чудовищу. Шипящий крик боли полоснул по нервам, но из чащи выныривали другие. Рыцари стреляли без передышки. Несколько гарпий, утыканных стрелами, уже корчились на земле, раздирая её когтями .

Жеребцы, прижав уши и зло храпя, давили кованными копытами яростно щёлкавших клыками и упрямо ползущих к ним подранков. Всё кончилось так же внезапно, как и началось. Во внезапно наступившей тишине воинам показалось, что они оглохли. Только судорожное хлопанье крыла смертельно раненой твари показало, что со слухом у них всё в порядке. Удар копыта в голову прекратил её агонию и крыло бессильно упало.

Перед ними валялись трупы крылатых ящериц. Рудигер поначалу не понял – что в них не так, потом сообразил. Передние конечности имели форму перепончатых крыльев, а задние – обычные когтистые лапы, как у ящериц. Голая кожа, как у гада, длинное извилистое тело и морда, покрытая шипами, довершали облик чудовищ. Размер, правда, невелик, едва ли в половину человеческого роста.

– Кто это? – шёпотом спросил Гуги, почти потеряв голос из-за пересохшей глотки.

Мерин под ним стоял, мокрый от пота, мелко подрагивая. Рудигер, пожав плечами, вопросительно посмотрел на рыцаря Лебедя. Тот покачал головой.

– Внешне похожи на виверну, но гораздо мельче. Кроме того, виверны живут в горах и никогда не сбиваются в стаи. А тут двенадцать штук, я посчитал. Впервые встречаю таких тварей. Но это, точно, нечисть.

– Вот, они, видать и жрали тут всех, – утверждаясь в своей мысли, пробормотал оруженосец.

Хотя парня ещё явственно трясло от пережитого, но грудь его распирало от гордости, что и он принимал участие в битве со страшными тварями. И ничего постыдного в том, что он ни разу не успел выстрелить, главное – присутствовал, а не ускакал сломя голову прочь. Правда, внутренний голос подсказывал, что попробуй он это сделать, и парочка ящеров успела бы с ним расправиться.

Словно читая мысли эсквайра, рыцарь Лебедя его успокоил.

– Ничего, Гуги, успеешь ещё вволю мечом помахать и настреляться.

– Куда теперь поедем, сэры рыцари? – спросил тот, трогая своего мерина в сторону дороги.

– Далеко не придётся, нам пока здесь нечисти за глаза хватит, – к чему-то настороженно прислушиваясь, ответил Лоенгрин.

И словно наворожил. Небо потемнело от налетевшего серого воронья, раздиравшего хриплым карканьем воздух. Куда подевалась обычная осторожность этих птиц, которые ни за что не приблизятся к вооружённому человеку на расстояние выстрела? Будто, посланные чьей-то злой волей, они целеустремлённо неслись на путников, стоявших на открытом месте. Их крепкие клювы представляли собой довольно действенное оружие против не защищённой бронёй плоти.

Клёкот ястреба, сорвавшийся с губ Рудигера, внёс в их ряды нападающих панику и сбил скорость, а короткая молитва рыцаря Лебедя, брошенная птицам навстречу, сняла наложенное заклятие. Заполошное хлопанье нескольких сотен крыл и летучее воинство, шарахнувшись от людей, поспешило убраться прочь.

– Кому-то очень не нравится наше присутствие, – усмехнулся Рудигер.

Болезненное ржание заставило его обернуться. Гуги, растерянно смотрел на поклёванный круп мерина. Воспользовавшись тем, что всадник был чуть в стороне от остальных, вороны успели достать его клювами. Из нанесённых ран по шкуре медленными каплями стекала кровь. Спешившись, Лоенгриен, минут пять что-то бормотал, держа ладони над ранами и прямо на их глазах они стали затягиваться.

– Впредь будь умней, остаться здесь пешим равносильно самоубийству.

…Лес постепенно менял свой облик. Остались где-то позади страшные голые деревья с растопыренными пальцами ветвей и корнями, торчащими из земли. Снова, чем дальше, тем голосистей, зачирикали, перепархивая с ветки на ветку, лесные пичуги. Тут и там по тёмным стволам мазками огненной кисти мелькали хвостики проносящихся белок.

– А, кстати, где твой друг? – поинтересовался Лоенгрин. – После того, как он нас предупредил о засаде, я его и не видел больше.

– И не увидишь, – усмехнулся Рудигер. – Пока снова что-нибудь не случится.

Гуги закрутил головой, пытаясь понять – о каком таком друге говорят рыцари? И, словно отвечая на немой вопрос сквайра, на дорогу, прямо перед ними, вымахнул крупный лесной волк. Буланый мерин, захрапев, шарахнулся назад. Снежок, однако, прореагировал намного спокойнее, чем в прошлый раз. Он только прижал уши, кося огненным глазом на серого хищника.

Пальцы оруженосца уже нащупали арбалет, притороченный сзади, но на его руку легли стальные пальцы Лоенгрина. Рыцарь молча покачал головой.

– Что случилось, Врика? – спросил Рудигер.

Волк, прижав уши, коротко взвыл. И, повернувшись, во весь дух припустил по дороге.

– Ходу! – крикнул рыцарь Волка, пуская коня в галоп.

Белый жеребец, повинуясь коленям наездника, полетел за вороным. Зазевавшийся Гуги наддал каблуками своего меринка, и тот рванулся следом. Волк, пробежав по дороге десяток метров, снова нырнул в чащу.

– Что? – коротко спросил Лоенгрин, поравнявшись с товарищем.

– Не знаю, – Рудигер выглядел озабоченным. – Он дал знать, чтобы мы, не мешкая, уносили ноги.

– А от кого, не сказал?

– Не знаю. Но не было ещё случая, чтобы он поднимал тревогу зря.

Сзади донёсся какой-то протяжный звук – не то плач, не то вой. Кони, идущие на галопе, резко прибавили ходу, перейдя в карьер. Всадники не обмолвились ни словом, понимая, что боевые кони не испугаются пустяка – их преследовал кто-то, по настоящему, страшный. Надрывный страдающий звук повторился снова, теперь уже ближе.

Казалось, какая-то гигантская тварь, запертая в каменную ловушку, воет, прощаясь с жизнью. От этой тоскливой злобы кровь стыла в жилах, переполняя сердце каким-то ледяным первобытным ужасом, не имеющим ничего общего с обычным страхом. Схожее чувство испытывает человек, глядя на бушующее пламя лесного пожара или несущуюся вниз снежную лавину – дикая стихия, для которой человек ничего не значит.

Кони храпели, роняя пену с удил. А вой повторился опять, уже почти за спиной. Всадники вылетели на широкую поляну.

– Стой! – скомандовал Лоенгрин, натягивая повод.

Белый скакун, согнув шею и, приседая на круп, взрыл копытами землю на пару метров и замер, как вкопанный. Его сотрясала крупная дрожь. Рыцарь Лебедя, выхватив из сумки лук, соскочил с коня. Почти сразу рядом с ним оказался Рудигер, тоже с луком в руке. Буланый, не желая останавливаться, несколько раз «дал козла», едва не сбросив Гуги на землю. Потом, воспользовавшись секундной остановкой, оруженосец соскочил на землю, а объятый диким ужасом мерин рванул по дороге дальше.

Рыцари, держа наготове луки, не сводили глаз с дороги. Гуги, с насторожённым арбалетом, подбежал к ним и сторожко оглядывался вокруг. Ему казалось, что опасность грозит отовсюду. Это его и спасло, когда из ближайших к нему кустов вдруг вывалилась какая-то бурая лохматая тварь ростом с мула. Всё произошло в какие-то секунды. Арбалетный болт, прогудев, вонзился неведомому хищнику прямо между глаз. Удар был так силён, что чудище, похожее на гиену и росомаху одновременно, отшатнулось назад, усевшись на задние лапы, а потом медленно завалилось набок, содрогаясь в агонии.

– Это варги! – крикнул Рудигер.

В этот момент из кустов со всех сторон на них бросились сразу несколько таких же чудовищ. Двое варгов сразу забились на земле, сражённые стрелами рыцарей. Третий с рычанием бросился на оруженосца. Гуги, увернувшись, ткнул в морду хищника арбалет. Дерево хрустнуло на жутких клыках, разлетаясь в щепки. Ударом когтистой лапы варг швырнул эсквайра на землю. Падая, он успел увидеть, как рыцари, орудуя мечами, отбиваются сразу от нескольких тварей.

«Конец», – успел подумать Гуги, видя, как на него надвигается разинутая пасть с торчащими жёлтыми клыками.

Серая молния мелькнула сбоку. Варг взвыл и закрутился, щёлкая челюстями. Оруженосец видел, что правая задняя лапа зверя сочится кровью. Волк вьюном вился вокруг противника, в два раза превышавшего его ростом. Но на стороне серого хищника был вековой опыт убийцы. Волк не грызётся, выясняя – чей козырь старше, он умеет только убивать.

Хладнокровно фиксируя каждое движение врага, серый хищник прыгал из стороны в сторону, делал вид, что бросается вперёд, но в последний миг отшатывался назад, заставляя челюсти клацать, ловя воздух. Время работало на него – раненый варг истекал кровью. Гуги, еле дыша из-за боли в груди, с трудом вытащил из ножен, висящих на поясе, большой кинжал и, крича от боли и ярости, метнул его в варга. Это усилие забрало остатки сил и он уже не видел, как варг, завыв, попытался достать зубами вонзившийся в плечо кинжал.

Врика не упустил этой секунды. Бросок, и мощные челюсти рванули врага за открытую шею. Варг со звуком, похожим на хриплый плач, закрутился вокруг себя, жизнь с каждой секундой покидала его. А волк, тут же забыв о нём, кинулся на помощь другу. Несколько трупов хищников уже устилали поляну, но четыре или пять варгов кружили вокруг рыцарей, не приближаясь, но и не отдаляясь.

Время от времени один из них бросался вперёд, словно собираясь напасть. Но, едва рыцарь поворачивался к нему, сразу двое или трое кидались с другой стороны. Они отскакивали, уворачиваясь от меча, но долго так продолжаться не могло. Врика хорошо знал эту тактику, и знал, что спасения от неё нет. Рано или поздно кто-то из рыцарей промахнётся – и всё. Второго шанса у него не будет.

Увлечённые игрой, варги слишком поздно заметили нового противника. Врика, бросившись сбоку, ударил всем весом в плечо врага. Варг не упал, но потерял равновесие и, чтобы не упасть, скакнул в сторону. Тут его и достал меч Лоенгрина. А проворный волк успел рвануть одного варга за плечо, а другого – за куцый хвост и, отскочив, закружился в смертельном танце. В этот момент ещё один из хищников подвернулся под меч Рудигера. Оставшиеся три варга, не приняв боя, быстро скрылись в кустах.

Волк, тяжело дыша, сел на задние лапы и высунул язык. Рудигер, подойдя к нему, упал на колени и прижал к груди косматую голову. Шершавый, как тёрка, язык лизнул его в щёку, а зубы, способные раздробить заднюю ногу оленя, невесомо-нежно покусывали руку.