Батька Махно: чью сторону сегодня примет легендарный атаман?

На родном форуме есть забавный раздел, общий тупичок, куда с большим удовольствием заглядывают маститые профессора, известные публицисты, историки с именем, эксперты и энтузиасты без профильного образования (как Ваш покорный слуга). Когда вывешивается в рамках общей концепции «Петля времени» предложение обосновать, как знаменитая, в бозе почившая историческая личность, поведёт себя в современном мире, в конкретном политическом событии.

На позапрошлой неделе придумывать было нечего, французские товарищи вывесили в тупичке гневную новость, предложили включить в «петлю времени» длинный список легендарных персонажей, чьи могилы осквернили на парижском кладбище Пер-Лашез. Список внушительный: Бальзак, Мольер, Оскар Уайльд, Шопен, Айседора Дункан, Эдит Пиаф, Джим Моррисон, Марсель Пруст, Делакруа, десятки других культовых знаменитостей. Их надгробия завесили вот такими наклейками:

«Был бы жив, поддержал бы Зеленского» (фото из открытых источников)

Русскоязычным форумчанам было глубоко фиолетово, что под лютым коктейлем из наркоты и алкоголя подумал на тему украинского конфликта лидер «The Doors» Джим Моррисон. Но появление наклейки на могиле… Нестора Махно взорвало обсуждение. Сто процентов участников дискуссии усмотрели здесь наглую ложь, историческое невежество, оскорбление памяти неоднозначного, но идейного и принципиального анархиста Новороссии, Северного Причерноморья.

Реалии борьбы…

Полыхала Гражданская война 1918-1921 годов, строго по законам английского философа Томаса Гоббса: «всех против всех». Десятки политических сил вооружились, желая глобально и местечково отстоять собственное видение наступившего «нового времени» после падения царствующего дома Романовых и Учредительного Собрания. Скорость смены флагов над некоторыми областями Российской империи была запредельной, обстановка менялась за год три-четыре раза. Это было царство неразберихи и ситуативных военно-политических союзов.

Батько Махно… говорите. Увидев сегодня на здании горсовета Мелитополя, Бердянска, Мариуполя два развевающихся флага (российский триколор и кумач Знамени Победы), можно не сомневаться… рука Нестора начала бы скрести кобуру маузера. Хотя он трижды заключал военный союз с большевиками, это не спасло его республику в 1920-м от полного разгрома, гибели анархического движения в землях Новороссии. Оно было изначально обречено.

С другой стороны, Нестор Иванович дважды пытался наладить диалог с руководством Директории Украинской Народной Республики. В декабре 1918-го анархисты смогли объегорить «жовто-блакитных» националистов, получили от них оружие и боеприпасы… чтобы мгновенно вступить в краткосрочный союз с большевиками. Под лозунгом Нестора Махно: «Петлюровщина – авантюра, отвлекающая массы от революции».

(Иллюстрация из открытых источников)

Когда петлюровские части начали разгонять рабочие отряды, устроили кровавый террор против созданных Советов и большевиков, сочувствующих махновцам жителей Екатеринославской губернии (после 1926-го года – Днепропетровской), вооружённый Махно вступается за местный губкомом, стремительным броском освобождает Екатеринослав. Победа была громкой и неожиданной, несколько сотен махновцев громят семитысячный гарнизон националистов.

От дальнейших совместных действий Нестор уклоняется, старательно выгребает запасы оружия и боеприпасов для собственной «республики». Когда через три дня петлюровцы разобрались в обстановке и поняли малочисленность противника – перешли в атаку. Батька без боя отдаёт Екатеринослав, вызвав негодование большевиков, возвращается в «столицу» Гуляйполе. Директория устраивает резню…

Не успев передохнуть, части Нестора Ивановича начинают новую войну. С января 1919-го года зачищают территорию вокруг Гуляйполя от вооружённых формирований немцев-колонистов, опоры оккупационных австро-германских частей, выгребавших из Украины продовольствие и другие ресурсы после Брестского мира, вплоть до момента поражения в Первой мировой войне. Большевиков Махно категорически не привечает, их мероприятия продразвёрстки пресекает жестоко и кроваво.

Новороссия начинает поддерживать идеологию Махно, «уравнительное землепользование на основе собственного труда». Повстанческая армия растёт, пользуется безоговорочной поддержкой крестьян. Но наступает февраль 1919-го… Генерал Деникин примеривается захватить Донбасс, Красная Армия (Украинский фронт) пока противостоит белогвардейцам, начинает ударными темпами создавать регулярные части Украинской ССР. Махно оказывается между двух огней, казнит представителей Деникина… вынужденно принимая сторону большевиков.

Условия договора такие: повстанческая армия Батьки численностью в 50 тысяч сабель и штыков – сохраняет внутреннюю автономию Гуляйполя, Махно получает звание комбрига, переходит в оперативное подчинение командования Южного фронта, обязан удержать деникинские войска на линии Мариуполь – Волноваха. Началась кутерьма, взаимные претензии сторон, переговоры с атаманом Васильевым, гневные письма Нестора в адрес Ленина, Троцкого, Зиновьева, Каменева, Ворошилова…

Махно и Дыбенко (фото из отрытых источников)

Закончилась история разрывом, Махно воспротивился включению повстанческих отрядов в штатную структуру Красной Армии. Батька уходит, продолжает самостоятельную борьбу с деникинцами, то побеждая, то терпя поражения. Но его партизанская активность полностью парализует тылы белогвардейцев, а дерзкий рейд по северному Приазовью тормозит наступление Деникина на Москву. Факт, но именно Махно невольно спасает советскую власть от разгрома.

Наступает июнь 1919 года, петлюровцы осторожно появляются в штабе Батьки, предлагают возобновить отношения в любой форме, желательно военной. В качестве жеста доброй воли принимают на лечение раненых махновцев, предлагают союз против Деникина. Белый генерал потом напишет в Париже:

«Для выхода из окружения, получив боеприпасы от петлюровцев, Махно решился на смелый шаг: неожиданно поднял свои отряды и, разбив два полка генерала Слащёва, двинулся на восток, обратно к Днепру. Движение это совершалось на сменных подводах и лошадях с быстротой необыкновенной: 13-го сентября – Умань, 22-го – Днепр, захват Кичкасского моста, триумфальное возвращение в Гуляйполе. За 11 дней около 600 верст с боями, невероятно!».

Петлюра, как обычно, предаёт, без боя отдаёт белогвардейцам Умань, его галичане переходят на сторону Деникина, устраивают показательное избиение сторонников Махно, переданных на попечение раненых. Второй шаткий союз между УНР и Махно распался, батька ожесточился на националистов небывало, приказав развешивать их без суда и следствия. Как с горечью сетовал Нестор, с рейдом на Гуляйполе он немного поторопился, не решив главной задачи.

Начштаба повстанческой армии Белаш договорился о встрече Махно и Петлюры в Умани. В городе засел диверсионный отряд, наготове ожидала кавалерийская бригада, готовая ворваться в Умань и убить Петлюру. Ситуация тёмная, но считается: самостийник нутром почуял неладное, покинул районы, где мелькали махновцы, встречаться с батькой передумал. Как ни в чем ни бывало, в ноябре 1919 года постарался вновь завязать отношения с Гуляйполем. Нестор взбеленился, ответив:

«УНР и особенно Петлюра – наши классовые враги! Ни одной винтовки, ни одного патрона я не позволю отпустить из армии для этого продажного империалистического вассала!».

Разные миры…

Какие бы перипетии не возникали, большевиков Батька рассматривал более ценными союзниками, с Директорией дела всегда велись скоротечные, союз распадался мгновенно, большой кровью. Ненависть петлюровцев к Махно была взаимной, хотя именно Нестор мог спасти «самостийников». Найди лидеры общий язык, УНР и анархическая республика Нестора были бы способны долго сопротивляться враждебному окружению, «треугольнику смерти» из большевиков, белогвардейцев и поляков. Даже выжить…

(Иллюстрация из открытых источников)

Но раскол проходил не между историческими личностями, был непреодолим идеологически. Махно яростно отстаивал «священную свободу личности», любую власть, её ограничивавшую, – называл великим злом. Главной целью атамана стало – найти фантастический баланс, когда не будет системы координат «власть-принуждение-подчинение». А наступит светлая эра федерации свободных и независимых крестьянских и рабочих общин, спаянных единой экономикой.

Общий труд, производство продукта без частной собственности, честный обмен товарами и продукцией между городом и деревней. Давняя мечта теоретиков-утопистов анархического движения. Насколько сие жизнеспособно… не суть, посмотрим, что у Махно получилось на практике. Из успешного – отрицание существующих тогда моделей централизованной госвласти. Неважно, кто предлагал: большевики, гетман, оккупаНТЫ, белогвардейцы, «самостийники» Директории.

Вскоре Батьку постигло разочарование, суровая реальность постучала в земли Новороссии. Созданные «вольные советы» оказались неспособны защитить себя, пришлось создавать повстанческую армию с жёсткой вертикалью подчинения и большой карательный аппарат, что стало явным отходом от догм анархизма. Провалилась система товарного обмена, ликвидировать оборот денег Батьке не удалось. Не решился…

Но анархические идеи, которые Нестор вынес из революционных событий центральной России, за 1918-й год стали доминирующими среди крестьянства юго-востока Украины, которые тяготилось вторичностью своих прав, не хотело, чтобы решения принимались в далёких Петрограде, Москве, Киеве, Екатеринодаре и даже Берлине, лишая простой люд свободы труда, уклада, традиций, языка и даже религии. Революционный грабёж окончательно оформили мечту обывателя: оставьте в покое, хотим мира, как сами его понимаем. Как Батька повелел из Гуляйполя.

(Иллюстрация из открытых источников)

Живучесть Нестора Махно была запредельной, как и его идеи. Армия трижды уничтожалась полностью, чтобы на следующий день вновь возрождаться в прежней численности птицей Фениксом. Народ верил Батьке, считал чуть ли не былинным народным вождём, который умрёт… но простой люд не предаст, не бросит. Такие чувства возникали на фоне сравнения с другими предлагаемыми моделями госустройства.

Директорию «самостийников» кидало из стороны в сторону, шла грызня, какой быть независимой Украине. Не то классической парламентской республикой, не то централизованной диктатурой по лекалам большевиков, сверху донизу пронизанной властью Советов. Это «левое крыло» Директории было задавлено бывшим социалистом Винниченко, сообразившим: истинные Советы – интернациональны, с ними кашу «незалежности и украинства» не сваришь.

Петлюра со своими волынскими хлопцами встал на схожие позиции, в августе 1919 года УНР принимает курс на строительство унитарного национального государства, приняв декларацию «О дальнейшем направлении политики в УНР». Был назначен «демократический парламентский путь, волеизъявление и выборы, реформа органов местного управления». Это был отход от большевистской идеи коммунизма, централизация власти наоборот.

Именно тогда Махно перестал рассматривать УНР своим союзником, отторг военно-политический союз. Главным противоречием стал «национальный вопрос». Директория выбрала радикальный курс украинизации, ранее предложенный Центральной Радой гетмана Скоропадского. 1 января 1919 года украинский язык стал государственным, «обязательным к употреблению в армии, флоте и всех правительственных учреждениях». На следующий день, 2 января, от министров потребовали подавать все документы на «ридной мове».

Симон Петлюра и Владимир Винниченко (фото из открытых источников)

Популярности националистам не прибавили и другие законы, «Об автокефалии украинской церкви» и обязательный перевод всей учебной литературы на украинский язык. В землях республики Гуляйполя такие шаги Директории восприняли неоднозначно, Нестор Махно колебался, настаивал на частных решениях «вольных общин». Не буду приводить его противоречивые и диаметральные размышления из книг «Русская революция на Украине» и «Под ударами контрреволюции». Но перед смертью атаман оформил отношение к «украинизации»:

«Я поставил себе вопрос: от имени кого требуется такая ломота языка, когда я его не знаю? Понимал, требование исходит не от украинского трудового народа. Оно – требование фиктивных «украинцев», которые народились из-под грубого сапога немецко-австро-венгерского юнкерства, старались под модный тон».

Чистосердечное признание: украинского языка не разумею, против насильственного насаждения. Тонко ухватил Нестор момент, что «мова» – политический трюк, не имеющий отношения к благу простого народа. Причём трюк вдвойне подлый, ведь придуман за пределами Украины. Поэтому, смешно читать свидомых историков, использующих вырванные из контекста цитаты Батьки о значимости украинского языка.

Нестор Иванович был идейным анархистом, практиком и интернационалистом. Всегда противопоставлял в «национальном вопросе» себя Петлюре, отбитому националисту и антисемиту, отправлявшему карательные отряды против любой, даже мелкой культурной автономии. Еврейской, греческой, молдавской, русской… любой, кроме украинской.

Ему в пику, Махно яростно боролся с еврейскими погромами, жёстко карал своих «хлопцев» за организацию грабежей по национальному признаку, чем вызвал немало недовольства даже среди командования повстанческой армии. Результат очевиден: устроенный петлюровцами «малый Холокост» погубил более 50-ти тысяч евреев, когда как в армии Нестора были этнические подразделения «древнего народа», очень стойкие и мотивированные, стоявшие до последнего бойца под ударами белых казачков и петлюровцев.

Евреи-махновцы в Палестине (фото из открытых источников)

Так что… хочется ответить осквернителям могилы Батьки в Париже: учите историю, невежды. Интернационалист Махно не мог встать на сторону современного националистического режима Киева. Как и любого имперского, республиканского, где хоть немного теплится капитализм. В наши дни создал бы собственную автономию, до последнего бился за неё. Как сын разноплеменной, многоязычной, многоконфессиональной и свободолюбивой Новороссии.

Несмотря на противоречивость характера и поступков, жестокость и звериное чутье… Махно всегда стоял за полную свободу личности, выбор общины, многообразие культурных ценностей. Против централизации одной власти, за исключением военного времени. Замкнись сегодня «петля времени», услышь Батька речи Путина «о свободном выборе государственности украинским народом» – крепко подумал бы, где именно обсудить вопрос. Не в Киеве, это точно…