Почему русские не любили поляков? Отвечаю

Эта статья не имеет прямого отношения к оружию и обусловлена довольно большим количеством специфических комментариев под статьей о героическом бое отряда русских солдат (40 человек) против отряда польских повстанцев (1.400 человек), имевшем место в 1863 году во время последнего польского восстания. Комментарии эти можно обобщить одной фразой: «поляки – герои, а русские – душители свободы». Конечно, можно было бы порассуждать о том, чем повстанец отличается от мятежника или «наш разведчик» от «ихнего шпиона».,Можно было бы сказать о том, что не русские начали первыми приходить без приглашения к полякам, задавшись вопросом о том, что делал польский король Стефан Баторий в 1581 году под Псковом или литовский князь Ольгерд Гедеминович в 1368 году – под Москвой. Можно и вспомнить о том, как Петр Первый второй раз подарил польскому королю Августу Сильному свою шпагу, которую тот после первого раза «передарил» Карлу XII-му, а первый русский кадетский корпус назывался «Шляхетным».

Но вопрос я поставил не так: почему русские не любят поляков?

И ответ я попробую найти в воспоминаниях поляка о событиях Смутного времени.

17 августа 1610 года случилось то, о чем польские короли мечтали едва ли не с времен Ольгерда Гедеминовича: русские признали польского королевича своим царем и принесли ему присягу. При этом с условием, согласно которому королевич Владислав примет русскую веру, С. Жолкевский согласился, долго не ломаясь.

Это событие обе стороны отметили пирами, а уже в сентябре поляки тайно заняли Кремль. Как писал в своем дневнике С. Маскевич,

«мы тихо вступили в столицу, неприметно свернув знамена, для того, чтобы москвитяне не сведали о малочисленности нашей».

Москва в 1610 году.

Захват Кремля прошел без последствий, польским отрядам, по существовавшим тогда правилам, были назначены города «для кормления» (доставки продовольствия), но, как пишет все тот же Маскевич,

«наши, ни в чем не зная меры, не довольствовались миролюбием москвитян и самовольно брали у них все, что кому нравилось, силою отнимая жен и дочерей у знатнейших бояр. Москвитяне очень негодовали и имели полное к тому право».

Чтобы избежать эксцессов москвитяне согласились платить полякам «по 30 злотых за коня», которые собирали уже сами. Деньги на эти выплаты были найдены в царской казне, она была вычищена подчистую: вместе с деньгами полякам выдавали куски серебряных изделий и даже целые изделия (сохранилась весьма обширная ведомость).

Однако эксцессы не прекратились. И уже в октябре «миролюбивые» изначально московитяне стали восприниматься поляками как враги, хотя никаких актов агрессии в отношении поляков не зафиксировано:

«Уже нельзя было покойно спать среди врагов так сильных и жестоких; единственным средством к спасению оставалась мужественная оборона и победа».

И первое, что сделали поляки – сожгли Китай-город для удобства обороны. Поводом послужила очередная ссора «наших с русскими» (С. Маскевич):

«По совести, не умею сказать, кто начал ссору: мы ли, они ли? Кажется, однако, наши подали первый повод к волнению, поспешая очистить московские дома до прихода других: верно, кто-нибудь был увлечен оскорблением, и пошла потеха».

Сколько в этой «потехе» и последовавшем после поджога пожаре погибло «русских», точно не известно. С. Маскевич пишет, что одних торговых лавок, хозяев которых поляки «перерезали», было до 40.000. Естественно, не забыли и ограбить эти самые лавки:

«Слуги наши получили великую добычу, также и многие товарищи, наиболее из полка Зборовского, который стоял в Китай-городе. Там жили все купцы московские. Лавок и товаров считалось несметное множество, и действительно было на что посмотреть и чему подивиться; но уже в первый день мятежа, то есть во вторник, к вечеру, ни одна лавка не уцелела».

Ну а дальше началось то, что вполне справедливо закончилось 7 ноября 1612 года: по договору сдавшимся полякам гарантировали жизнь, но, как писал один из сдавшихся, И. Будило,

«Не мало товарищей перебили в таборах (лагерях русских войск – ИО) вопреки присяге казаки и сами бояре, у которых те находились; в таборах Трубецкого перебили почти всех, а пехота решительно вся была перебита».

Изгнание поляков из Кремля.

Ответ на поставленный в начале вопрос прост: поляки пришли в миролюбивую Москву не как слуги польского королевича, ставшего русским царем, и даже не как слуги польского короля, чей сын получил столь лакомый кусок, а как конкистадоры к диким язычникам-аборигенам.

Именно поэтому польское слово «гонор» («честь»), еще в начале XIX века имевшее в русском языке идентичное значение, уже во второй половине XIX века приобрело другое значение: преувеличенное чувство собственного достоинства, высокомерие, заносчивость.

И не надо считать, что только у русских «не сложились» отношения с поляками и что виноваты в этом русские.

Если вспомнить о том, как, уже в ХХ веке поляки «под шумок» прихватили себе кусок Чехословакии, пока Гитлер анексировал Судеты в 1938 году, а в 1945 году выгнали из т.н. «возвращенных земель» 2 миллиона немцев, то, полагаю, русская пословица «по мощам и елей» в данном случае смотрится вполне интернациональной.

Поляки маркируют новую польскую границу.

Ну а тем, кому не нравятся русские пословицы, процитирую У. Черчилля, сказавшего о поляках, потребовавших себе «кусочек» Чехословакии следующее:

«Героические черты характера польского народа не должны заставлять нас закрывать глаза на его безрассудство и неблагодарность, которые в течение ряда веков причиняли ему неизмеримые страдания. В 1919 году это была страна, которую победа союзников (в Первой Мировой войне – ИО) после многих поколений раздела и рабства превратила в независимую республику и одну из главных европейских держав. Теперь, в 1938 году, из-за такого незначительного вопроса, как Тешин (область, которую поляки потребовали отдать – ИО), поляки порвали со всеми своими друзьями во Франции, в Англии и в США, которые вернули их к единой национальной жизни и в помощи которых они должны были скоро так сильно нуждаться. Мы увидели, как теперь, пока на них падал отблеск могущества Германии, они поспешили захватить свою долю при разграблении и разорении Чехословакии».